![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
re_animator posting in ![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
potsreotizm_oldПочему я русский? (о «генетическом коде» нашей великой цивилизации — через призму личного)
Во мне говорят все прошлые поколения русов-русских — и наше великое грядущее. В том числе и пока не наставшее. Здесь — и рус из дружины Святослава, столкнувшийся с «греческим огнём» в битве при Доростоле, — и Сергей Королёв, запускающий первую в мире космическую ракету. Гений Ломоносова — и бородатый стрелец, отирающий кровь и пот с лица после битвы со шведами под Гдовом в 1657 году. Во мне встречаются строитель Днепрогэса, парень из Первой сталинской пятилетки, и комсомолец с трассы БАМа в 1974‑м, и пилот штурмовика Ил-2, заходящий на узловую станцию с немецкими эшелонами. Лётчик-испытатель Пётр Стефановский — и те, кто строил Албазинский острог на границе с Китаем в семнадцатом веке. Им устало улыбается великий Чкалов, аккурат после трансполярного перелёта 1937 года, и ободряюще кивает умнейший Менделеев со своими периодической системой элементов и «толковым тарифом», памятником русского протекционизма. Во мне живут завораживающая поэзия Пушкина и пламенная фантазия Ивана Ефремова. Всё это — наше. «Гены» огромного русского кода.
Ну что ж, попробуем определить «генокод» Русской цивилизации!
1. Природа для нас — поле жизненной деятельности, экспансии. Мы её не столько осваиваем, сколько завоёвываем. У нас не было склонности осваивать (а в пределе — насиловать) природу. Русский её покорял. У нас времени насиловать природу не было. Русский её завоёвывал. Мы за тридевять земель шли, экспансию вели. Наш народ всегда природу любил. Мы всегда на природу рвались. Поэтому синоним слову «природа» у русского — «воля», «простор». Завоёвывая же огромные нетронутые пространства, русские одновременно и приспосабливались к природе, устанавливая свой жизненный уклад сообразно её законам. Мы как бы растворялись в необъятных просторах, в зелёных океанах лесов, в бездонном небе, среди утекающих в неизвестность рек.
Если спросить русского: «Куда ты прёшь? И зачем тебе экспансия?» — в ответ он недоумённо пожмёт плечами. Не знаю, мол. Приключений ищем. Воли. Простора. Новой, счастливой жизни. А ещё власть допекла.
Оттого мы и расселились от дунайских плавней в Южной Бессарабии (Одесская область) — до сопок Манчжурии и вулканов Камчатки.
2. К обществу мы относимся интересно — мы не «граждане», а вынужденные коллективисты. В моменты военных угроз коллектив разрастается до масштабов всей страны. В мирное время — сужается до семьи. Или же до домена: сообщества соратников, коллег по труду или исследованиям, сообществ по интересам. А иногда и до самого себя, любимого (во времена тотальных распадов и смут). И всё же мы чаще ищем себя не в государственности и не в индивидуализме, а в общине, коллективе. Мы даже по жизни идём в команде.
3. Государство для русского — всегда что‑то внешнее и страшное. Какая‑то могущественная, неопределённая сила, которая лежит за пределами разумения. Некий хозяин. Он может быть плохим или хорошим, его можно ненавидеть или страшиться — только любить нельзя. Жизнь устроена так, что хозяину все должны подчиняться и служить, поскольку служба — гарантия жизни и существования в самом прямом смысле слова. Ибо без государства наступает страшная смута. Или приходит беспощадный внешний враг.
В нашем коде есть «ген» постоянной угрозы — набегов кочевников, — делающий суровой необходимостью подчинение государству. Более тысячелетия, начиная с аваров-обров и хазар и заканчивая набегами крымчаков в начале XVIII века, — русырусские ежегодно подвергались страшной опасности, не щадившей ни боярина, ни крестьянина. Она требовала организации обороны силами государства. Набеги исчезли, а мобилизационный «ген» остался.
Отсюда и все наши метания между приверженностью государству — и разгульным анархизмом. Отсюда рождается характерный персонаж русской истории: вчерашний смутьян и «лихой человек», выступавший против власти, становится ярым защитником Отечества при нападении внешнего врага, уходит на фронт добровольцем. Совершенно не изменяя своим первоначальным взглядам.
Однако мы всё‑таки надеемся построить идеальное народное государство. Где будут справедливость и правда (чисто русское понятие), а не формальная (на западный манер) законность.
Русский пойдёт за тем вождём государства, который, по его мнению, делает великое дело, наполняет жизнь смыслом, олицетворяет правду и справедливость. Такому лидеру многое прощается. Таков русский врождённый монархизм.
4. Бог для нас — защитник и опора, высшая справедливость. Отец. Но у любого отца есть мать. Поэтому у русских, как ни у какого другого народа, развито трепетное отношение к Богородице. Именно она — заступница, символ и надежда России. Именно поэтому почти все великие русские иконы — это образы Богородицы.
5. Труд для нас — либо увлечение, радостное творчество, праздник души, либо — подневольное тягло, маета мает, изнурительная работа. Мне либо высшее наслаждение — воевать или блоху ковать. Либо я ишачу. У нас нет понятия бизнеса. Мы к активности относимся как к жизни. Западник отделяет себя от активности, рефлексирует по этому поводу, смотрит на неё со стороны. Китаец — служит, не мыслит себя без труда. А у русского активность стоит в центре мира. Мы словно дети, мы играем. Играем, даже когда работаем. Поэтому решающая роль в русской цивилизации принадлежит культуре.
Мы, образно говоря, играючи сработали реактор для космического корабля, с бодуна пошли Сибирь покорять. Вся цивилизация наша — это «Юнона» и «Авось». Она покоится не на природе, как на Востоке, не на индивидууме-человеке, как на Западе, не на Боге, как у евреев, не на сообществе, как у мусульман. Нет, мы хотим действовать. Из русского точно фонтаном бьёт: «Делать надо что‑то, мужики!» Но при одном условии: эта деятельность должна нас захватывать. Быть для нас миссией и служением Высшей цели. А когда нас захватывает такое чувство, то несть нам преград ни на суше, ни на море. Да и в небесах тоже.
Отличительная наша особенность при этом: невероятная изобретательность. В своих научно-технических идеях мы способны иной раз на десятилетия опередить всех остальных. Жаль, что государство наше ещё не научилось использовать такую «атомную энергию» русской изобретательности. Но если научится — то будет нам счастье: цивилизационное чудо-оружие.
6. К человеку мы относимся, как и западники — индивидуально. Мы не рассматриваем его как представителя большой группы, клана или тем более как разросшегося до неисчислимости народа. Но, в отличие от Западной цивилизации, у нас нет такой сильной привязанности к семье. Нет у русских и аналогичной многим восточным народам укоренённости в роде. И вообще социальные (общественные) инстинкты у русских ослаблены почти до предела. Все наши привязанности сосредоточены на команде, экипаже, артели, товариществе, собравшихся для какого‑то конкретного дела, приключения или войны. Кстати, мы неплохо осваиваем искусство самоуправления. Сочетание сильных земств / советов со столь же сильной центральной властью — вот наше самое оптимальное будущее.
7. Время для нас служит предметом труда. Таким же, как земля для пахаря или металл для кузнеца. Такова уникальная черта нашей цивилизации, такого в мире нигде нет. Мы постоянно ставим эксперименты со временем. Большевики говорили: вот тут у нас был феодальный строй, весь мир очень долго шёл к капитализму, а мы — перепрыгнем через эпохи и окажемся впереди планеты всей. Потом пришёл Гайдар и заявил: мы возьмём сейчас и прыгнем назад, в никогда не существовавший, книжный капитализм восемнадцатого века. Там освоимся, научимся кое‑чему — и сразу забежим в двадцать первый век. Русский норовит переделать время, поуправлять им. Мы сами себя перекодируем, ибо перекодировка — это всегда попытка примирить будущее с прошлым. Да по себе знаю, как охватывает русских непреодолимое желание сжать исторические циклы, совершить скачок в развитии, сделать то, что прочее человечество почитает немыслимым и невозможным на данном историческом этапе.
Смысл нашей жизни состоит в том, чтобы создать новую Реальность. Цивилизацию светозарного Полудня, Будущего. Потому что в нынешнем мире места нам нет и быть не может. Нет никаких перспектив у русских в этой системе координат — и точка. Ну не нужны мы ни «чужим», ни американцам, ни европейцам, что бы там ни утверждали нынешние придворные геополитики. История старой России закончилась раз и навсегда, и никакие опереточные возрождения дворянских балов, равно как и сталинских наркомов, нам не помогут. Только остальное человечество рассмешат. Да и глупо восстанавливать паровоз, когда нужен фотонный корабль. Если старый мир будет длиться, то кончимся и сгинем мы, русские. Нам — только вперёд и ввысь, к звёздам! К победе над Античеловечеством и «новыми кочевниками», Швабовыми исчадиями.
Чтобы создать Цивилизацию Русского ковчега, мир грядущего, нам потребны чудесные и закрывающие технологии, автоматизация и роботизация. Но разве в нашей исконной культуре, в сокровенных сказках наших мы не встречаем мечту о них — будь то скатерть-самобранка, топор-саморуб,хуй-самотык, самосильная машина, сапоги-скороходы? Но теперь мы получаем шанс воплотить всё это. Хоть в экранопланах, хоть в нанофорах-репликаторах, которые станут создавать готовые вещи прямо из исходных веществ.
Дальше началась ебучая Ваха:
И даже если некоторые из нас формально атеисты, то и они Делу своему и Отечеству служат истово, как пламенные верующие. Мы даже создали особый феномен, своего рода «техноцерковь». Считая, что одухотворённые новые технологии и прорывные изобретения помогут нам и самим выжить, и повергнуть наземь мировое зло.
Увы, в СССР могучую энергию такой «техноцеркви» полностью задействовать не смогли. А затем по такому отряду общества буквально косой прошлись горбачёвщина и последующий развал СССР. Как, впрочем, и торжество сырьевого мародёрства и деиндустриализации в 1990‑е. Часть «техноцерковников» обманулась и пошла за «реформаторами», но в итоге лишилась и среды своей деятельности, и средств к существованию. Так и не получив возможности осуществить изобретения и передовые разработки. Остальных просто душили нищетой и безработицей. Погибли великие журналы и студии научно-популярных фильмов.
Относится к сему отряду общества и автор сих строк, считая «техноцерковь» одним из ликов русского кода. Нас не добили. От времён СССР остались ценнейшие кадры. Возьмите хоть главу Института ядерной физики (ИЯФ) СО РАН академика Павла Логачева (1965 года рождения). Сын простых медиков из кемеровской глубинки, он в 1980 году, как одаренный школьник, стал учеником физико-математической школы в Новосибирске и впервые пришёл в ИЯФ тогда же. А после окончания Новосибирского госуниверситета трудился в этом центре отечественной атомной науки. Трудами и его предшественника, и его самого ИЯФ смог сохраниться даже в условиях мизерных бюджетных ассигнований в 1991–2020 годах, не потеряв уникальную производственно-технологическую базу и выжив за счёт участия в международных проектах.
А если взять моего ровесника Алексея Вуля, дончанина и строителя дизелей, опережающих по характеристикам иностранные? Он сам зарабатывает на своё КБ.
Есть и новые энтузиасты, уже из тех, кто родился или формировался после гибели СССР. Для меня олицетворением их выступают глава конструкторов беспилотника-носителя малых дронов Пётр Кривохижин и Вадим Жернов, директор частного КБ «Око», делающего максимально удешевлённые БПЛА ближнего и дальнего действия. В условиях полного отсутствия казённого финансирования, на кооперации с другими подвижниками и на сборе народных средств. Так возрождается наше племя. А если в РФ начнётся последовательная индустриализация, то рать энтузиастов науки и техники опять вырастет и окрепнет.
И в час суровый и решительный такие «техноцерковники» станут плечом к плечу с верующими.
Такова русскость, с точки зрения меня, грешного…
Во мне говорят все прошлые поколения русов-русских — и наше великое грядущее. В том числе и пока не наставшее. Здесь — и рус из дружины Святослава, столкнувшийся с «греческим огнём» в битве при Доростоле, — и Сергей Королёв, запускающий первую в мире космическую ракету. Гений Ломоносова — и бородатый стрелец, отирающий кровь и пот с лица после битвы со шведами под Гдовом в 1657 году. Во мне встречаются строитель Днепрогэса, парень из Первой сталинской пятилетки, и комсомолец с трассы БАМа в 1974‑м, и пилот штурмовика Ил-2, заходящий на узловую станцию с немецкими эшелонами. Лётчик-испытатель Пётр Стефановский — и те, кто строил Албазинский острог на границе с Китаем в семнадцатом веке. Им устало улыбается великий Чкалов, аккурат после трансполярного перелёта 1937 года, и ободряюще кивает умнейший Менделеев со своими периодической системой элементов и «толковым тарифом», памятником русского протекционизма. Во мне живут завораживающая поэзия Пушкина и пламенная фантазия Ивана Ефремова. Всё это — наше. «Гены» огромного русского кода.
Ну что ж, попробуем определить «генокод» Русской цивилизации!
1. Природа для нас — поле жизненной деятельности, экспансии. Мы её не столько осваиваем, сколько завоёвываем. У нас не было склонности осваивать (а в пределе — насиловать) природу. Русский её покорял. У нас времени насиловать природу не было. Русский её завоёвывал. Мы за тридевять земель шли, экспансию вели. Наш народ всегда природу любил. Мы всегда на природу рвались. Поэтому синоним слову «природа» у русского — «воля», «простор». Завоёвывая же огромные нетронутые пространства, русские одновременно и приспосабливались к природе, устанавливая свой жизненный уклад сообразно её законам. Мы как бы растворялись в необъятных просторах, в зелёных океанах лесов, в бездонном небе, среди утекающих в неизвестность рек.
Если спросить русского: «Куда ты прёшь? И зачем тебе экспансия?» — в ответ он недоумённо пожмёт плечами. Не знаю, мол. Приключений ищем. Воли. Простора. Новой, счастливой жизни. А ещё власть допекла.
Оттого мы и расселились от дунайских плавней в Южной Бессарабии (Одесская область) — до сопок Манчжурии и вулканов Камчатки.
2. К обществу мы относимся интересно — мы не «граждане», а вынужденные коллективисты. В моменты военных угроз коллектив разрастается до масштабов всей страны. В мирное время — сужается до семьи. Или же до домена: сообщества соратников, коллег по труду или исследованиям, сообществ по интересам. А иногда и до самого себя, любимого (во времена тотальных распадов и смут). И всё же мы чаще ищем себя не в государственности и не в индивидуализме, а в общине, коллективе. Мы даже по жизни идём в команде.
3. Государство для русского — всегда что‑то внешнее и страшное. Какая‑то могущественная, неопределённая сила, которая лежит за пределами разумения. Некий хозяин. Он может быть плохим или хорошим, его можно ненавидеть или страшиться — только любить нельзя. Жизнь устроена так, что хозяину все должны подчиняться и служить, поскольку служба — гарантия жизни и существования в самом прямом смысле слова. Ибо без государства наступает страшная смута. Или приходит беспощадный внешний враг.
В нашем коде есть «ген» постоянной угрозы — набегов кочевников, — делающий суровой необходимостью подчинение государству. Более тысячелетия, начиная с аваров-обров и хазар и заканчивая набегами крымчаков в начале XVIII века, — русырусские ежегодно подвергались страшной опасности, не щадившей ни боярина, ни крестьянина. Она требовала организации обороны силами государства. Набеги исчезли, а мобилизационный «ген» остался.
Отсюда и все наши метания между приверженностью государству — и разгульным анархизмом. Отсюда рождается характерный персонаж русской истории: вчерашний смутьян и «лихой человек», выступавший против власти, становится ярым защитником Отечества при нападении внешнего врага, уходит на фронт добровольцем. Совершенно не изменяя своим первоначальным взглядам.
Однако мы всё‑таки надеемся построить идеальное народное государство. Где будут справедливость и правда (чисто русское понятие), а не формальная (на западный манер) законность.
Русский пойдёт за тем вождём государства, который, по его мнению, делает великое дело, наполняет жизнь смыслом, олицетворяет правду и справедливость. Такому лидеру многое прощается. Таков русский врождённый монархизм.
4. Бог для нас — защитник и опора, высшая справедливость. Отец. Но у любого отца есть мать. Поэтому у русских, как ни у какого другого народа, развито трепетное отношение к Богородице. Именно она — заступница, символ и надежда России. Именно поэтому почти все великие русские иконы — это образы Богородицы.
5. Труд для нас — либо увлечение, радостное творчество, праздник души, либо — подневольное тягло, маета мает, изнурительная работа. Мне либо высшее наслаждение — воевать или блоху ковать. Либо я ишачу. У нас нет понятия бизнеса. Мы к активности относимся как к жизни. Западник отделяет себя от активности, рефлексирует по этому поводу, смотрит на неё со стороны. Китаец — служит, не мыслит себя без труда. А у русского активность стоит в центре мира. Мы словно дети, мы играем. Играем, даже когда работаем. Поэтому решающая роль в русской цивилизации принадлежит культуре.
Мы, образно говоря, играючи сработали реактор для космического корабля, с бодуна пошли Сибирь покорять. Вся цивилизация наша — это «Юнона» и «Авось». Она покоится не на природе, как на Востоке, не на индивидууме-человеке, как на Западе, не на Боге, как у евреев, не на сообществе, как у мусульман. Нет, мы хотим действовать. Из русского точно фонтаном бьёт: «Делать надо что‑то, мужики!» Но при одном условии: эта деятельность должна нас захватывать. Быть для нас миссией и служением Высшей цели. А когда нас захватывает такое чувство, то несть нам преград ни на суше, ни на море. Да и в небесах тоже.
Отличительная наша особенность при этом: невероятная изобретательность. В своих научно-технических идеях мы способны иной раз на десятилетия опередить всех остальных. Жаль, что государство наше ещё не научилось использовать такую «атомную энергию» русской изобретательности. Но если научится — то будет нам счастье: цивилизационное чудо-оружие.
6. К человеку мы относимся, как и западники — индивидуально. Мы не рассматриваем его как представителя большой группы, клана или тем более как разросшегося до неисчислимости народа. Но, в отличие от Западной цивилизации, у нас нет такой сильной привязанности к семье. Нет у русских и аналогичной многим восточным народам укоренённости в роде. И вообще социальные (общественные) инстинкты у русских ослаблены почти до предела. Все наши привязанности сосредоточены на команде, экипаже, артели, товариществе, собравшихся для какого‑то конкретного дела, приключения или войны. Кстати, мы неплохо осваиваем искусство самоуправления. Сочетание сильных земств / советов со столь же сильной центральной властью — вот наше самое оптимальное будущее.
7. Время для нас служит предметом труда. Таким же, как земля для пахаря или металл для кузнеца. Такова уникальная черта нашей цивилизации, такого в мире нигде нет. Мы постоянно ставим эксперименты со временем. Большевики говорили: вот тут у нас был феодальный строй, весь мир очень долго шёл к капитализму, а мы — перепрыгнем через эпохи и окажемся впереди планеты всей. Потом пришёл Гайдар и заявил: мы возьмём сейчас и прыгнем назад, в никогда не существовавший, книжный капитализм восемнадцатого века. Там освоимся, научимся кое‑чему — и сразу забежим в двадцать первый век. Русский норовит переделать время, поуправлять им. Мы сами себя перекодируем, ибо перекодировка — это всегда попытка примирить будущее с прошлым. Да по себе знаю, как охватывает русских непреодолимое желание сжать исторические циклы, совершить скачок в развитии, сделать то, что прочее человечество почитает немыслимым и невозможным на данном историческом этапе.
Смысл нашей жизни состоит в том, чтобы создать новую Реальность. Цивилизацию светозарного Полудня, Будущего. Потому что в нынешнем мире места нам нет и быть не может. Нет никаких перспектив у русских в этой системе координат — и точка. Ну не нужны мы ни «чужим», ни американцам, ни европейцам, что бы там ни утверждали нынешние придворные геополитики. История старой России закончилась раз и навсегда, и никакие опереточные возрождения дворянских балов, равно как и сталинских наркомов, нам не помогут. Только остальное человечество рассмешат. Да и глупо восстанавливать паровоз, когда нужен фотонный корабль. Если старый мир будет длиться, то кончимся и сгинем мы, русские. Нам — только вперёд и ввысь, к звёздам! К победе над Античеловечеством и «новыми кочевниками», Швабовыми исчадиями.
Чтобы создать Цивилизацию Русского ковчега, мир грядущего, нам потребны чудесные и закрывающие технологии, автоматизация и роботизация. Но разве в нашей исконной культуре, в сокровенных сказках наших мы не встречаем мечту о них — будь то скатерть-самобранка, топор-саморуб,
Дальше началась ебучая Ваха:
И даже если некоторые из нас формально атеисты, то и они Делу своему и Отечеству служат истово, как пламенные верующие. Мы даже создали особый феномен, своего рода «техноцерковь». Считая, что одухотворённые новые технологии и прорывные изобретения помогут нам и самим выжить, и повергнуть наземь мировое зло.
Увы, в СССР могучую энергию такой «техноцеркви» полностью задействовать не смогли. А затем по такому отряду общества буквально косой прошлись горбачёвщина и последующий развал СССР. Как, впрочем, и торжество сырьевого мародёрства и деиндустриализации в 1990‑е. Часть «техноцерковников» обманулась и пошла за «реформаторами», но в итоге лишилась и среды своей деятельности, и средств к существованию. Так и не получив возможности осуществить изобретения и передовые разработки. Остальных просто душили нищетой и безработицей. Погибли великие журналы и студии научно-популярных фильмов.
Относится к сему отряду общества и автор сих строк, считая «техноцерковь» одним из ликов русского кода. Нас не добили. От времён СССР остались ценнейшие кадры. Возьмите хоть главу Института ядерной физики (ИЯФ) СО РАН академика Павла Логачева (1965 года рождения). Сын простых медиков из кемеровской глубинки, он в 1980 году, как одаренный школьник, стал учеником физико-математической школы в Новосибирске и впервые пришёл в ИЯФ тогда же. А после окончания Новосибирского госуниверситета трудился в этом центре отечественной атомной науки. Трудами и его предшественника, и его самого ИЯФ смог сохраниться даже в условиях мизерных бюджетных ассигнований в 1991–2020 годах, не потеряв уникальную производственно-технологическую базу и выжив за счёт участия в международных проектах.
А если взять моего ровесника Алексея Вуля, дончанина и строителя дизелей, опережающих по характеристикам иностранные? Он сам зарабатывает на своё КБ.
Есть и новые энтузиасты, уже из тех, кто родился или формировался после гибели СССР. Для меня олицетворением их выступают глава конструкторов беспилотника-носителя малых дронов Пётр Кривохижин и Вадим Жернов, директор частного КБ «Око», делающего максимально удешевлённые БПЛА ближнего и дальнего действия. В условиях полного отсутствия казённого финансирования, на кооперации с другими подвижниками и на сборе народных средств. Так возрождается наше племя. А если в РФ начнётся последовательная индустриализация, то рать энтузиастов науки и техники опять вырастет и окрепнет.
И в час суровый и решительный такие «техноцерковники» станут плечом к плечу с верующими.
Такова русскость, с точки зрения меня, грешного…
no subject
Date: 2024-05-18 07:20 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 07:30 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 07:51 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 07:52 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 07:51 am (UTC)кстати в число Героев и Умниц можно добавить:
- бойца с Британии в битве в Эль-Аламейне, и Бойца Варшавского Подполья, и конечно Бойца ВОСР
- Эдисона ТА
- Строителей тоннелей под Альпами и ж/д трасс в степях Америки и Австралии
а термин "внешний враг" - идеологическое клише гос.пропагандистского лексикона
no subject
Date: 2024-05-18 08:09 am (UTC)ну, как гейропейцы по обеим Америкам.
Причём, начали примерно в одно и то же время - в 16. веке.
Лики антифашизма.
Date: 2024-05-18 08:15 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 08:54 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 09:00 am (UTC)По смыслу звучит как "почему я за русских?" или "почему я решил быть за русских?"
А на самом деле зарусские ничего не выбирали. Сорок седьмая хромосома сделала свое дело.
no subject
Date: 2024-05-18 09:08 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 09:13 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 09:41 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 10:13 am (UTC)Судьбы бесстрастные листы -
"В конце своей земной дороги
Евреем сделаешься ты..."
Я гороскоп нервозно скомал,
Вскричас - За что же он таков,
Мой жребий честного потомка
Обычных русских мужиков?!
no subject
Date: 2024-05-18 10:17 am (UTC)За Тереконами, там за полями,
Орки похліпали нам, всім надавали.
Що тепер робити нам, не понимаю,
Надоєло все мені, Богу визиваю.
Орки мені дадуть курить, води попити,
Неде доброти ніколи мені забити.
Ну, зачем же мене тепер їх обзивати,
Це не враги мої, це мої брати.
За тириконами, за тириконами,
Там за полями, за тириконами,
За тириконами, там Георда йде.
За тириконами, за тириконами,
Там за полями, за тириконами,
Там Георда, там, там, де Георда йде.
Там, де укралі все, розворовалі
Нас ДЦКшніки, моком і далі
Що же нам робити здесь, чим воївати
Как би умудрі лійсько, помощу продати,
А тепер світить земле, в руках лопати
Нада пепа глубше нам, брати копати
Тільки не поможе нам, око подфапа
Лучше здамся я практик, бо я і не папа
Хай зєвоює зеля, сам з автоматам
Пойди набери собою, со своєю наодною
Не бояться орків вас, своєю агною
Розхиначить пух і прах медвежій рукою
За тириконами, за тириконами, там за полями
За тириконами, за тириконами, там де орда йде
За тириконами, за тириконами, там за полями
За тириконами, там біорда, там, там біорда йде.
За тириконами, там за полями, оркі похліпали нам,
Всім надавали, що тепер робити нам?
НЕ ПОНИМАЮ, НАДАЄЛО ВСЁ МЕНІ, БОГУ ВИЗИВАЮ
no subject
Date: 2024-05-18 12:58 pm (UTC)no subject
Date: 2024-05-22 06:48 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 10:44 am (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 10:55 am (UTC)Уровень немцев образца 41го года "Бей жида политрука, рожа просит кирпича".
no subject
Date: 2024-05-18 02:11 pm (UTC)no subject
Date: 2024-05-18 11:32 pm (UTC)no subject
Date: 2024-05-19 01:06 am (UTC)